К теме аварии на Чернобыльской атомной станции обращались многие специалисты, ученые, исследователи, писатели и журналисты. Особенно, в первые, после трагедии годы. Люди, которым довелось участвовать в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, справились со своей задачей. Весомый вклад в подготовку инфраструктуры, выполнение ответственных задач, особенно на первом этапе внесли железнодорожные войска. О событиях тех лет вспоминают непосредственные участники ликвидации аварии на ЧАЭС.

Так распорядилась судьба

Судьба так распорядилась, что Любовь Сергеевна Куприенко на несколько лет она связала ее с городом, который после аварии на Чернобыльской станции стал известен далеко за пределами Украины. До аварии о городе Припять знали, но такого пристального внимания он не привлекал. Это был первый в Украине атомоград.

— А поводом для основания города, — говорит Л. Куприенко, — стало строительство и последующая эксплуатация одной из самых крупных в Европе Чернобыльской атомной электростанции. Это было градообразующее предприятие. Всего подобных объектов в Союзе было девять. Интересно, что, когда жили в Припяти, то как-то не особо интересовались историей города. Все оставляли на потом. Мол, живем в прекрасном месте, имеем хорошую работу, обустроены. К сожалению, только когда теряешь что-то, тогда и появляется интерес.

Припять вспоминается как некий оазис. Но такой, который создавался руками человека. Город берет отсчет своей биографии с 4 февраля 1970 года. Именно тогда строители вбили первый колышек, извлекли первый ковш земли. Что касается места строительства, то оно было оправданным. Рядом железная дорога, автомобильное сообщение, река судоходная. Как и водилось в то время, стройку объявили всесоюзной, и много молодых парней и девушек прибыло сюда со всех уголков страны. А вот возводили дома и предприятия не в пример некоторым нынешним градостроителям. Старались не навредить природе, сохраняли в первозданном виде деревья и кустарники. Таким образом, впоследствии Припять стал одним из красивейших городов страны. Здесь создали не только хорошие условия для работы, но и об отдыхе не забыли. Дом культуры, Дом книги, кинотеатр, гостиница, четыре библиотеки, школа искусств с концертным залом, комплекс медицинских учреждений, общеобразовательные школы, профтехучилище, детские дошкольные учреждения. Вот далеко не полный перечень того, что получили в свое владение жители Припяти. Это было понятно, поскольку средний возраст его жителей составлял всего 26 лет. Город развивался, он жил. Такой факт: ежегодно в Припяти рождалось более тысячи детей. Численность населения на конец 1985 года составляла почти 48 тысяч человек. Кроме того, Генеральный план развития города предполагал,

что здесь население могло вырасти до 80 тысяч.

С момента начала строительства Припять автоматически стала крупным транспортным узлом. Вместе с основанием города был продлен до этого короткий судоходный фарватер реки Припять. Кроме того, важной транспортной артерией стал и железнодорожный узел — станция Янов, а также удобная сеть автомобильных дорог. 1982 год стал пиковым для автовокзала Припяти. Например, 21 мая того года автовокзал принял и отправил 52 автобусных рейса по 14 направлениям. Кроме рядовых пассажиров, в Припять, как в образцовый советский город, приезжали

многочисленные экскурсанты и различные комиссии.

Вспоминаю интересный факт, который содержится в книге архитектора Владимира Дворжецкого «Припять — эталон советского градостроительства», изданной в Киеве за год до аварии на ЧАЭС. Он сообщает, по его мнению, удивительный и малоизвестный факт. Оказывается, в конце 60-х годов двадцатого века архитекторы и проектировщики создавали схемы городской застройки в соответствии с личными рекомендациями Леонида Ильича Брежнева. Один из его советов касался автомобильных пробок, которые к началу 70-х годов стали бичом каждого крупного города. По прикидкам Генерального секретаря, темп, набранный локомотивом советской автомобильной промышленности, предрекал стране полный «пробковый» паралич. Его опасения подтверждали и расчеты специалистов: автомобильные пробки могли полностью парализовать развивающиеся города Союза уже через 15-20 лет. Именно с помощью равноугольного расположения городских магистралей город Припять должен был стать городом, в котором появление автомобильных пробок было попросту невозможно. До сих пор, кстати, в городах Волгодонск и Тольятти нет автомобильных заторов.

С Припятью судьба связала меня в 1974 году. Приехали туда с мужем, работали в филиале завода «Юпитер». Выпускали радиоаппаратуру. По большому счету, все население Припяти работало на атомную энергетику. Кто непосредственно на самой станции, кто—в сфере обслуживания. Город по праву считался молодежным. Те, кто начинал строить атомную станцию, после его окончания, как правило, оставался здесь жить и трудиться. Очень много детей было, что и понятно. Сюда приезжали семьями, здесь находили, как говорится, свою судьбу, вторую половинку. Как сейчас помню: в Припяти действовало 15 детских садиков. Мы с мужем Юрой приехали в Припять из Чернигова с дочерью Натальей, которой исполнилось тогда три года. Очередь в дошкольные учреждения была довольно большая. Так, что не сразу удалось дочь туда устроить. Приходилось с мужем чередовать нашу работу по сменам, чтобы имелась возможность присматривать за ребенком. А вот с получением жилья никаких проблем не возникало. Квартиру получили практически сразу. Обеспечение продовольствием и товарами в Припяти было просто замечательным. Помню, брата забирали на службу в армию. А было это время достаточно серьезного дефицита на продукты в стране. Так, что пришлось, как говорится, побегать по магазинам в Припяти, чтобы проводы родственника прошли на уровне.

В день аварии мужа дома не было. Дочка в садик не ходила. Запомнилось, как авария произошла, точнее то, как мы оказались в своеобразном плену у обстоятельств.

Утром проснулись, соседи говорят: на атомной станции беда случилась. Кто-то причитает, кто-то плачет. Но в большинстве своем люди вели себя спокойно или старались так выглядеть. Понятно волнение. Ведь многие из их родных и знакомых работал на станции. Хотя паники не было. Друг друга успокаивали, советовали без надобности на улицу из дома не выходить. Из уст в уста передавали новости, которые были озвучены на собраниях городского актива. А на них говорилось о серьезности происшедшего и, что исправлять беду доведется не один день, а то и месяц. Хотя были и другие

разговоры: мол, это не на долго, все скоро образуется.

Тем не менее, ночью разбудили нас представители гражданской обороны. Предупредили, что надо по возможности употреблять йодную настойку или таблетку. Но к тому моменту йод оказался практически не доступным, его разобрали в аптеках. Единственно, что удалось, так это выпросить лекарство для ребенка. Думала тогда: мы, взрослые, как-нибудь обойдемся, а дочери надо от радиации защититься.

Буквально на второй день после аварии нас предупредили: можно потихоньку вещи свои собирать и готовиться к отъезду из города. Хотя речь шла, как нам сказали, об эвакуации всего на несколько дней. Взяли документы, немного продуктов, что-то из одежды, благо погода была теплой. В то же время, вечером накануне мы все видели, как легковые и грузовые машины, мотоциклы выезжали из города. Тем не менее, это удавалось сделать немногим. Все дороги из Припяти были перекрыты. Это объясняли тем, что массовый отъезд мог спровоцировать панику. И даже с поездкой на дизель-поезде проблемы возникли. Тем не менее, 27 апреля эвакуация населения все-таки началась. Проводилась она достаточно

организованно.

Помню, что было некое обращение от городских властей по этому поводу. Его полностью удалось прочесть только через несколько лет. Объявление о «временной эвакуации» из Припяти, 27 апреля 1986 года звучало таким образом

«Внимание, внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако, с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в населенные пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати ноль ноль часов, будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определен круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя свое жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации».

Только сейчас я понимаю, насколько трагически звучат эти слова, которые должны были нас успокоить. Тем не менее, это было последним напутствием для тех, кто должен был бы отправиться во временную эвакуацию, а оказалось, что навсегда.

А 1 мая трагического года довелось проехать мимо атомной станции. Не совсем рядом, конечно, но, разрушенная, в окружении техники, людей, она выглядела неприветливой и совсем чужой. Конечно, зрелище было ужасное. Вспоминаются какие-то отрывки из увиденного, не всегда связанные друг с другом, но врезавшиеся в память. О том, например, как возобновили движение поезда Хмельницкий—Москва. После аварии он начал курсировать только через пять дней. Когда поезд проезжал, пассажиры все к окнам прильнули: на лицах их и тревога, и боль и страх. Они долгими взглядами провожали видневшуюся вдалеке атомную станцию.

Никто из нас не думал, что Припять мы покидаем навсегда. Ведь когда мы уезжали, то я и документы не все с собой забрала из квартиры. Все думали: это не надолго. К тому же, так не хотелось расставаться с местами, которые стали родными. Сложнее было с жителями близлежащих сел и деревень, особенно преклонного возраста. Они оставляли свои жилища, домашних животных, приусадебные участки. Они уезжали от кладбищ, где были похоронены их близкие и родные. В одночасье они теряли все. Молодежи немного легче смириться с потерями. Молодым людям легче было в будущем найти новую работу, квартиру, снова стать кузнецами своего счастья.

Только через две недели муж смог приехать в Припять. Для того, чтобы эвакуировать оборудование завода. Позже, когда станки вывезли на один из заводов Киева, то муж на том же станке, что и до этого, продолжал работать. Со временем на предприятие прибыла комиссия, которая проверила оборудование на уровень радиоактивной загрязненности. Когда провели измерения, то ужаснулись: станок был очень сильно загрязнен радиацией. Его немедленно убрали, хотя муж успел за это время получить серьезную дозу облучения. Это позже сказалось на здоровье. Перенес два инсульта.

С работою после аварии сложилось так, что попала я к военным железнодорожникам. Сейчас я председатель профсоюзного комитета. В Администрации ныне насчитывается девять бывших чернобыльцев, немало их трудится в других подразделениях железнодорожных войск Украины. К сожалению, время, проведенное непосредственно на ликвидации последствий аварии на ЧАЭС дает о себе знать. Уходят люди из жизни. Что характерно, как-то незаметно. Еще вчера ты с человеком разговаривал, обсуждал планы на будущее, а сегодня его уже нет. Такое оно, радиоактивное облучение.

Я с огромным уважением отношусь к людям, которые мужественно, рискуя собой, вступили в единоборство с последствиями разбушевавшегося «мирного» атома. И очень признательна тому, что руководители Держспецтрансслужбы не забывают этих людей. Например, Глава Госспецтрансслужбы генерал-лейтенант Николай Иванович Мальков в обязательном порядке интересуется: все ли мы смогли сделать для чернобыльцев, в чем они нуждаются. И в большинстве случаев, необходимая помощь им оказывается.